ИстЛяп

Завравшийся Быков имеет полное право видеть фашиста хоть в добрейшем отце Брауне, хоть в собственном зеркале после запоя. Только не надо для подкрепления своего бреда подтасовывать рассказы замечательного британского писателя Гилберта Честертона. Который многократно указывал на цвет рясы своего персонажа и ни малейшего отношения к цвету рубашек партии Гитлера этот цвет не имел:

«Вдалеке чернели и расставались пары; одна из них была чернее всех и держалась вместе. Два человека в чёрных сутанах уходили вдаль. Они были не крупнее жуков; но Валантэн увидел, что один много ниже другого. Высокий шёл смиренно и чинно, как подобает учёному клирику, но было видно, что в нём больше шести футов».
«Сапфировый крест»

«В эту тёмную морозную ночь, казалось, каждый бы мог ожидать, что останется наедине со звёздами. Но вот в тишине застывших лесов скрипнула деревянная калитка: по тропинке к памятнику солдата поднимались две смутно чернеющие фигуры. При тусклом холодном свете звёзд видно было только, что оба путника в чёрных одеждах и что один из них непомерно велик, а другой (возможно, по контрасту) удивительно мал».
«Сломанная шпага»

«Ничуть не легче передать впечатление, которое производил человек, сидевший у правого края стола. По правде говоря, вид у него был самый заурядный, таких встречаешь повсюду, круглая голова, тёмные волосы и круглый короткий нос; однако одет он был также в чёрное платье священника, правда, более строгого покроя. Только увидев его шляпу с широкими загнутыми полями, лежавшую на столе возле него, я понял, почему его вид вызвал у меня в сознании представление о чём-то давнем: это был католический священник».
«Лиловый парик»

«Тут он в нерешительности замолк, ибо в дверях вдруг появился ещё один человек, фигура до того здесь неуместная, что впору было рассмеяться. Коротышка, в чёрной сутане католического священника, он казался (особенно рядом с Бруно и Авророй) грубо вырезанным из дерева Ноем с игрушечного ковчега».
«Человек в проулке»