ИстЛяп

Роман Василия Яна «Батый» Быков не читал, как и многие другие книги, о которых рассуждает. Чингисхан в этой книге отсутствует — он главный герой предыдущей. Рязань не отразила нашествие в финале, а была захвачена и сожжена в начале.

Разумеется, Ян отдаёт должное храбрости ордынских воинов и таланту их полководцев. Однако он же постоянно подчёркивает их зверства, показывая, как захватчики неустанно грабят, убивают и насилуют.

«На шестой день осады, 21 декабря, татары снова двинулись по лестницам, неся горящие факелы. Непрерывные потоки татар ползли одновременно со всех сторон. Одни бились кривыми саблями, другие стрелами сбивали защитников. Наконец татары стали одолевать. Дикий, радостный вой нёсся со всех концов города. Татары уже бежали по улицам, врывались в дома и рубили всех, старых и малых, никому не давая пощады. Они разбили церковные двери, вбежали внутрь храма, изрубили женщин и священников, подожгли здание. Они бросали в огонь маленьких детей, вырывая их у матерей, которых тут же, на глазах у всех, насиловали, после чего распарывали им животы. К вечеру в Рязани в живых не осталось никого» (Часть 5. Глава 10. «Последние дни Рязани»).

То же самое продолжается и захваченном позже Владимире:

«Монголы разметали костёр и бросились внутрь собора. Они вытаскивали полубесчувственных женщин, волокли их на площадь, вырывали из их рук детей и швыряли в пылающие кругом дома. Они срывали с женщин одежды, набрасывались на них; насытившись, отрезали им груди, вспарывали животы и спешили к своим коням. Нагрузив их узлами с добычей, монголы отъезжали в поисках новой поживы.

Бату-хан сохранял надменное спокойствие, ожидая на площади своей доли — священной добычи.

На разостланных женских шубах росли груды разноцветных ожерелий, серебряных и золотых крестов, запястий, колец и других дорогих украшений. Сюда же бросали парчовые поповские ризы, боярские шубы, серебро с икон, золотые священные чаши. Поверх всего красовалась золотая митра епископа Митрофана. Согласно строгим законам — Ясы, каждый нукер и просто воин после битвы должен был подъехать к джихангиру и, опустившись на правое колено, сложить перед ослепительным — самую ценную пятую часть всего захваченного. Кроме того, особая часть откладывалась для отправки в Монголию великому кагану.

Сюда же монголы приволокли потерявшую сознание великую княгиню Агафью и положили её у копыт вороного коня.

Бату-хан равнодушно смотрел, как воины сорвали с неё шёлковую одежду, головные жемчужные подвески, красные чёботы с серебряными подковками, складывая всё в общую груду.

— Дзе-дзе! Кто хочет урусутскую красавицу? — спросил Бату-хан. — Уступаю!

— Конечно, тёмник Бурундай! — закричали, смеясь, монголы. — Бурундай любит больших женщин!..

Бурундай подъехал к обнажённому беспомощному, телу, долго рассматривал его. Чалый конь, опустив голову, фыркал и пятился. Бурундай кряхтя слез с коня. Несколько тысячников, сдерживая нетерпение, почтительно теснились полукругом, желая после Бурундая попробовать почётную добычу» (Часть 6. Глава 13. «Живой костёр»).

Вопреки вранью Быкова, русских богатырей в романе показано много. Сильнейшие среди них рязанский витязь Евпатий Коловрат и старый монах Ратибор. Чтобы убить их ордынцам приходится использовать камнемёты.

«Лучших всадников посылали сюда ханы. Но кони испуганно поднимались на дыбы и уносились в сторону. Другие падали вместе с седоками, сражённые ударами витязей. Кто успевал увернуться от меча Евпатия, того настигала палица Ратибора.

Громадный, с блестящим шлемом на длинных седых кудрях, с горящим смуглым лицом и сверкающими тёмными глазами, с тяжёлой палицей в руках, Ратибор приводил в ужас нападающих, Евпатий был также грозен в своей решительности и мужестве.

И в страхе отступили татары.

В стороне, верхом на вороном жеребце, окружённый главными тёмниками, Бату-хан наблюдал за битвой. Движением руки он подозвал Субудай-багатура.

— Повелеваем: привести мне обоих урусутов живыми!

Субудай послал отборную сотню, за ней вторую… Воины не вернулись, а урусуты продолжали биться…

Бату-хан напряженно, не отрываясь, следил за битвой. Он завыл, увидев, как третья сотня полегла от ударов грозных урусутов:

— Я теряю лучших моих воинов!..

Теснившиеся около джихангира темники попятились.

— Вай-дот! — кричали они. — Что с ними делать? Это не люди, а крепкие камни!

Бату-хан ударил себя по щекам и завизжал.

— Субудай! Субудай!

И бросил подскакавшему старому полководцу какое-то распоряжение.

Забегали нукеры. Послышался тяжёлый топот коней, странный скрип и шум. Прозвучали новые татарские выкрики, треск и грохот. Резкие удары в медные щиты отозвали с холма татарских воинов, схватившихся с урусутами.

Евпатий, видя отступление татар, высоко поднял меч:

— Вперёд!.. За…

Но страшный удар в грудь прервал его могучий голос. Он упал, обливаясь кровью.

С ужасной силой, сбивая всё встречное, летели в теснившихся на холме русских воинов огромные камни. Это татары подтащили на полозьях китайские камнемётные машины.

Взвыл Ратибор волчьим голосом. Отшвырнул палицу, бросился к любимому другу. В отчаянии теребил его:

— Жив ли ты, Евпатий?.. Откликнись, друже!

Осторожно припал к нему ухом… Кончено! Больше не придётся им вместе биться за родную Русь.

Он поднял голову, оглянулся. Со всех сторон с диким грохотом падали страшные камни, сокрушая русских храбрецов. Ратибор поклонился мёртвому другу, поднялся во весь свой громадный рост и пошёл, безоружный, большой и грозный, с бурно дышащей грудью и горящими глазами, навстречу неминуемой смерти» (Часть 7. Глава 7 «Берендеево болото»).