В фильме Эйзенштейна немецкую «свинью» поглотила русская бесструктурная каша
фото Дмитрия Рожкова
Быков Дмитрий Львович:
Возьмём Эйзенштейна: во все кинохрестоматии вошла сцена поглощения немецкой «свиньи» русской кашей, роевой массой, бесструктурной, но бессмертной органикой. Структура есть смерть, начало и конец, линейность; инженер, каким его рисовали Платонов (в прозе) и Кандинский (в графике), есть дьявол. Копыто инженера. Россия — каша, субстанция вязкая, глинистая, сырая, неоформленная, но липкая и живучая.
Липкая субстанция плещется исключительно в голове Быкова. Судя по найденному нашим читателем Петром Барановым описанию великого советского фильма «Александр Невский», старина Зильбертруд его не смотрел. Потому что русская армия действует грамотно и организованно. Пехота сдерживает атаку конницы Тевтонского ордена, используя искусственное укрепление из обозных саней, а конница атакует упёршуюся в обоз «свинью» с флангов.
Соавторы сценария — режиссёр Сергей Эйзенштейн и писатель Пётр Павленко даже показали, что натолкнуло Александра на использование подобной тактики. Князь услышал у костра байку старого оружейного мастера, о том, как лиса пыталась съесть зайца, а тот не просто от неё удрал, но и напоследок изнасиловал:
«Заяц, значит, в овраг, лиса следом. Заяц в лесок, лиса за ним. Тогда заяц между двух берёзок сигани. Лиса следом, да и застрянь, заклинись меж берёзок-то. Трык-брык, трык-брык, ни с места. То-то ей беда. А заяц стоит рядом и сурьёзно говорит ей:
— Хочешь, я всю твою девичью честь сейчас нарушу?
— Ах, что ты, что ты, сусед, разве можно? Срам-то какой мне, пожалей, — говорит.
— Тут жалеть некогда, — заяц ей. И нарушил».