Русские войска ничего не решали в подавлении венгерской революции
Кара-Мурза Сергей Георгиевич:
После 1815 г. русофобия стала раскручиваться и революционными силами Европы, и реакционерами. Против России — союз хоть с дьяволом. Революционеры проклинали Россию за то, что она мало помогает монархам, которых они сами пытались свергать. Монархи — за то, что не торопится помочь им подавить революцию. В 1849 г. царь по настойчивым просьбам Австрии послал, согласно договору, войска на подавление революции в Венгрии. Эта акция ничего уже не решала, но вой поднялся всеобщий. Справа пугал реакционный философ Доносо Кортес: «Если в Европе нет больше любви к родине, так как социалистическая революция истребила её, значит, пробил час России. Тогда русский может спокойно разгуливать по нашей земле с винтовкой под мышкой». Слева пугал Энгельс: «Хотите ли вы быть свободными или хотите быть под пятой России?»
Возможно, в перевёрнутом мире Кара-Мурзы революционеры проклинали Россию за недостаточную помощь монархам, а русские войска ничего не решали. Однако в нашем мире всё было наоборот. После появления на театре военных действий первых 7 батальонов и 7 казачьих сотен общей численностью 6 тысяч человек ближайший соратник основоположника коммунизма Карла Маркса Фридрих Энгельс писал 26 февраля 1849 года в Neue Rheiniscte Zeitung:
«Без русских Пухнер [Антон фон Пухнер, командующий австрийскими войсками в Трансильвании — «ИстЛяп»] был бы уничтожен и Трансильвания захвачена в течение нескольких дней. Секлеров и мадьяр, населяющих эту страну, одних было бы достаточно, чтобы держать в узде саксов и валахов. Бем [Юзеф Бем, польский эмигрант, командующий венгерскими войсками в Трансильвании — «ИстЛяп»] мог проследовать как победитель по тому пути, который он сейчас избрал для своего отступления, и, соединившись с Кошутом [Лайош Кошут, глава правительства революционной Венгрии — «ИстЛяп»] и Дембинским [Генрик Дембинский, польский эмигрант, командующий Северной армией Венгрии], решить исход кампании. Их объединённые силы гарантировали бы победу, Пешт был бы взят за несколько дней, и 15 марта Дембинский, конечно, уже находился бы в Вене. Но тут вторглись русские и бросили на чашу весов в пользу Австрии мощь царской империи — что, разумеется, и решает исход борьбы… Вторжение русских в Трансильванию — это самое низкое предательство, самое гнусное нарушение международного права, когда-либо имевшее место в истории. Что значит открытая коалиция деспотов в 1792 г., тайное потворство германских государств России во время войны с Польшей, даже сам раздел Польши по сравнению с этим трусливым, вероломным, осуществлённым с чисто русским коварством, исподтишка, удушением маленького героического народа; что значат все мерзости английской, русской и австрийской политики по сравнению с этой беспримерной подлостью!» («Русские в Трансильвании»).
Как и положено революционеру, Энгельс протестует против вмешательства России, а не осуждает её за недостаточную помощь императору Австрии Францу Иосифу. Однако российский контингент оказался слишком малочисленным и отступил из Трансильвании, а венгры продолжали наступать. Разбив австрийские войск при Ишасеге, 6 апреля 1849 года их главнокомандующий Артур Гёргей 24-го освободил столицу Венгрии Пешт и 21 мая после двухнедельной осады заставил сдаться гарнизон крепости Буда (в дальнейшем слилась вместе с Пештом в Будапешт).
Гёргей мог взять Вену, но пока он осаждал Буду, к австрийцам присоединилась, прибывшая по железной дороге русская дивизия генерал-лейтенанта Фёдора Панютина. В сражениях у Переда 20–21 июня и Дьёра 28 июня венгры потерпели поражение. Затем им пришлось иметь дела с главными силами русской армии генерал-фельдмаршала Ивана Паскевича, в Трансильвании перешёл в наступление корпус генерала от инфантерии Александра Лидерса, разгромленный Бем бежал в Турцию, а Гёргей 13 августа капитулировал. Не вмешайся Россия, Франц-Иосиф не носил бы венгерскую корону аж до 1916 года, да и вообще мог с трона слететь.