После Раковорского сражения экспансия немцев на русские земли приостановилась почти на семь столетий
Храпачевский Роман Петрович:
Орденов было сначала два: Орден меченосцев Ливонии и Орден тевтонов Пруссии. В отношениях с Русью главную роль играли меченосцы — они были более агрессивные, осваивавшие земли язычников по соседству с русскими. И, кстати говоря, борьба шла за ничейные нехристианские народы — на Русь ордена особо не посягали. И ещё были серьёзные столкновения с немцами (немцами тогда называли датчан, шведов и собственно самих немцев). Но они приходятся на времена послемонгольского погрома, когда у немцев появилось ощущение слабости Руси и возможности небольшими силами, довольно дёшево подобрать под себя её земли…
Раковорское сражение 1268 года окончательно установило границы между Русью и немцами. Это было сражение, в котором Орден и все немецкие силы Прибалтики были снова разбиты полками сына Александра Невского князя Дмитрия Александровича, воинами псковского князя Довмонта и новгородским ополчением. Правда, потери русских там были намного больше, чем при Ледовом побоище. Значение же Ледового побоища огромно. Во-первых, оно показало Западу, что Русь не так слаба, как это многим казалось после монгольского погрома, и она может отбить любые поползновения. Во-вторых, эта победа дала Руси важнейшую передышку примерно в 10 лет. За это время Русь окончательно влилась в состав Монгольской империи и, став её частью, приобрела новое качество. Отныне эта самая мощная на тот момент мировая империя, пусть и в собственных целях, но давала ей помощь и покровительство.
Через год после Раковора немцы попытались ещё раз прийти с мощным войском к Пскову. Но тут они узнали, что в Новгороде находится «великий баскак владимирский» от самого хана Золотой Орды и отряд его сопровождения, который «хочет идти к Колывани», т.е. на Таллин. Такая информация не могла быть не учтена — ссориться с татарами никому тогда не хотелось. И немцы предпочли заключить мир «на всей воле Новгородской». Так что именно после Раковора экспансия немцев на русские земли приостановилась почти на семь столетий.
Экспансия германских крестоносцев на восток продолжалась и после Раковорской битвы, как, впрочем, и русские походы в захваченную крестоносцами Прибалтику. О чём, помимо прочего свидетельствует «Сказание о благоверном князе Довмонте и о храбрости его»:
«Тоа же зимы грех ради наших изгониша немци изгонною ратью посад у Пскова, в лето 6807-е [1299 года — «ИстЛяп»], месяца марта въ 4 день, на память святого мученика Павла и Ульаны, и избиша игумены. Тогда убиенъ бысть Василей, игуменъ святого Спаса, Иосифъ прозвутеръ, Иасаф, игуменъ святей Богородици Снятной горе, и с ними 17 мнихъ, и черньца, и черници, и убогыа, и жены, и малыа детки, а мужь Богъ ублюде. Въ утрий же день погании немци оступиша град Псков, хотяще его пленити. Боголюбивый же князь Тимофей [крёстное имя Довмонта — «ИстЛяп»] не стерпе дождати мужь своихъ болшея рати и выехал с малою дружиною с мужи съ псковичи и с Ываномъ с Дорогомиловичеми сь его дружиною, противо имъ вполчився. Помощью Святыа Троица у святого Петра и Павла на березе удари на нихъ; и бысть сеча зла, якоже николиже не бывала у Пскова, и раниша самого мендеря по главе, а вельневици, изъимаве, посла к великому князю Андрееви, а прочии вскоре повергъша оружиа и устремишася на бегъ страхомъ грозы храборства Домонтова и мужъ его псковичь».
Вторжения не прекратились и после смерти Довмонта. Об одном из них сообщает «Новгородская летопись младшего извода»:
«В лѣто 6952 Б. [1444 года — «ИстЛяп»] Семтября 14 приѣхалъ князь Иванъ Володимерович в Новъгород на пригороды, на которыхъ был Лугвень и сынъ его Юрьи по новгородчкому прошению; а князь Юрьи Лугвеньевич поѣха къ Нѣмцемъ, и Немьцѣ ему пути не даша, и онъ отъѣха на Москву. Тои же осени пришедши Нѣмцѣ у Ямѣ города посад пожьгоша и берегъ повоеваша, а в Новъгород прислаша: «мы вас не воюемъ, а воюеть васъ князь Григории изъ заморья Клевьскыи про своего проводника Итолка Ругодивца»; а то все лгаша Нѣмци».
Крестоносцы дважды — в 1480-м и 1503 гг. осаждали Псков, но взять его не смогли. С братьями-рыцарями и окормляющими их епископами было покончено лишь во время Ливонской войны, когда Ливонская конфедерация распалась и в 1561 году её земли поделили между собой Польша, Дания и Швеция.
Если же считать за немцев и воинство короля Швеции, то количество вторжений вырастет многократно. Шведы неоднократно пытались закрепиться на русских землях. Захватив в 1300 году Охтинский мыс у места впадения Охты в Неву, они построили там крепость Ландскрону, которую новгородцы сожгли уже в следующем году. Дальнейшие шведские походы привели к потере Россией всего побережья Финского залива, а когда Пётр I отбил утраченные земли, потомки викингов ещё дважды — в 1741–1743 и 1788–1790 гг. пытались взять реванш.
Господин Храпачевский ответил на форуме vif2ne:
«Для начала изучите значение понятия «экспансия» и не подменяйте его обычными боевыми действиями, которые всякие были. Ведь и русские войска подступали к чужим городам и крепостям — это вы тоже запишете в «экспансию», т.е. в «экспансию России в страны Западной цивилизации»? Пропагандоны, они такие пропагандоны…»
Комментарий редакции:
Открываем «Словарь русского языка» С.И. Ожегова и читаем:
«ЭКСПАНСИЯ, -и, ж, (книжн.). 1. Политика, направленная на экономическое и политическое подчинение других стран, на расширение сфер влияния, на захват чужих территорий. 2. Расширение, распространение чего-н. за первоначальные пределы. Э. эпидемии».
Походы крестоносцев против Пскова и Новгорода после Раковорской битвы, полностью соответствуют этому определению. Возможно, Храпачевский предпочитает формулировку из «Толкового словаря русского языка» Д.Н. Ушакова, согласно которой экспансия не агрессивная политика, а её результат:
«(ЭКСПАНСИЯ, экспансии, мн. нет, ж. (латин. expansio). Расширение, распространение чего-н. за первоначальные пределы (книжн.). || Расширение границ государства путем завоеваний, а также распространение его политического и экономического влияния на другие государства (полит.). Японская экспансия в Маньчжурии. Империалистическая экспансия. Экономическая экспансия.)».
В таком случае, экспансия крестоносцев закончилась в 1242 году, когда Александр Невский выбил их из Пскова и Изборска. Именно тогда граница между русскими и германскими владениями в Прибалтике установилась окончательно. Война же 1268–1269 гг. это именно наша экспансия. Чего и не скрывает «Новгородская летопись старшего извода», описавшая и первый набег на Раковор (тогда датская крепость Везенберг, ныне эстонский Раквере), и сбор князей и сооружение осадных машин («пороков»).
«В лЂто 6776 [1268]. Сдумаша новгородци с княземь своимь Юрьемь, хотЂша ити на Литву, а инии на Полтескъ, а инии за Нарову. И яко быша на ДубровнЂ, бысть распря, и въспятишася и поидоша за Нарову къ Раковору, и много в земли ихъ потратиша, а города не взяша; застрЂлиша же с города мужа добра Федора Сбыславича и инЂхъ 6 человЂкъ; и приЂхаша здорови. Того же лЂта сдумавше новгородци с посадникомь Михаиломь, призваша князя Дмитрия Александровича ис Переяславля с полкы, а по Ярослава послове послаша; и посла Ярославъ в себе мЂсто Святъслава с полкы. И изискаша мастеры порочныЂ, и начаша чинити порокы въ владычни дворЂ».
Как и все империи, Россия неоднократно побеждала соседей и присоединяла их территорию. При Александре I она раскинулась от Калиша в Польше до Новоархангельска (ныне Ситки) на Аляске, а при Иосифе Сталине (с учётом вассальных государств) от Восточной Германии до Чукотки. Редакция «ИстЛяпа» гордится экспансией своей страны и признаёт, что ей, подобно прочим державам, положено содержать пропагандистов, которые объявляют завоевания стремлением освободить завоёванных и приобщить их к благам цивилизации. Но когда такую позицию занимает историк, это не более, чем смешное ханжество.