ИстЛяп

Латынина Юлия Леонидовна:

Российская империя была, зарубите это, кстати, себе на носу, европейской империей. И если бы она не была европейской империей, если бы её Пётр Первый не сделал европейской державой, она бы не выросла до таких размеров. Она бы осталась размеров, ну, остальных азиатских держав типа Ирана.

«Эхо Москвы», 2 августа 2014 г.

Если бы Пётр I не сделал Россию частью европейского мира, то не было бы не только Толстого-Тургенева. Не было бы и столь любимой нашими патриотами Российской империи. Её бы просто не существовало. Московская Русь с её домостроем, ксенофобией, технической отсталостью и, кстати, повальным гомосексуализмом, шокировавшим западных наблюдателей, заняла бы на геополитической карте мира примерно то же положение, что древняя и отсталая Персия. Нашим патриотам не пришлось бы стенать об утрате Украины: Украина была бы частью Большой Польши или Великой Литвы. Нашим патриотам не пришлось бы страдать по Крыму: в Крыму бы жили татары; Смоленск бы принадлежал полякам. газовые месторождения в Уренгое разрабатывала бы Великая Швеция, а граница с индустриальной сверхдержавой Японией, в начале XX века ударившейся в поисках природных ресурсов в бурную колонизацию, проходила бы где-нибудь по Уралу.

Именно Пётр Великий привил на русский дичок европейский культурный сорт, точнее — перепривил, потому что первая прививка была сделана викингами, но потом татары срубили дерево почти под корень. Так бы и росло оно после татар — с пьянством, с опричниной, с невежеством, с пляской Федьки Басманова перед царём, которому все целуют сапог, пока он рубит головы, и с бесконечной уверенностью невежды и ханжи в собственном превосходстве, если бы не Пётр.

После него мы стали носить европейское платье, после него женщины вышли из теремов, после него поэты стали сочинять «оды» и «эпитафии», великосветские хлыщи заговорили о «Венере» и «Бахусе», учёные поехали учиться в западные университеты, и после него родилось в российском дворянстве совершенно неведомое дотоле и центральное для Европы слово «честь». Дворянское слово «честь», в результате которой новые Иваны Грозные — Пётр III и Павел I — получили не опричнину, а табакерку в висок.