Чеченские девушки из села Дадин-Юрт предпочли смерть бесчестию

фото Пресс-службы президента Российской Федерации

Кадыров Рамзан Ахматович:

Мы торжественно открыли мемориальный комплекс памяти погибших в сентябре 1819 года жителей села Дадин-Юрт. Этот населённый пункт был полностью сожжён по приказу Ермолова. Все жители, включая женщин, стариков, детей, погибли. Девушки Дадин Айбика, Амаран Зазу и их подруги вдохновляли песнями защитников села, а оказавшись в плену, со связанными руками бросились в бурные воды Терека. Они предпочли смерть бесчестию. Именно ко дню их подвига мы и приурочили празднование Дня чеченской женщины.

Ни в российских, ни в чеченских исторических документах того времени никакой информации об утопившихся девах нет. Ничего не говорит о них и сам управляющий гражданской частью в Грузии, Астраханской и Кавказской губерниях Алексей Ермолов. Описывая штурм аула, он не скрывает жестокости боя и лишь указывает, что карательная экспедиция была предпринята в ответ на чеченские набеги:

«Желая наказать чеченцев, беспрерывно производящих разбой, в особенности деревни, называемые Качкалыковскими жителями, коими отогнаны у нас лошади, предположил выгнать их с земель Аксаевских, которые занимали они, сначала по условию, сделанному с владельцами, а потом, усилившись, удерживали против их воли. При атаке сих деревень, лежащих в твёрдых и лесистых местах, знал я, что потеря наша должна быть чувствительною, если жители оных не удалят прежде жён своих, детей и имущество, которых защищают они всегда отчаянно, и что понудить их к удалению жён может один только пример ужаса.

В сём намерении приказал я Войска Донского генерал-майору Сысоеву с небольшим отрядом войск, присоединив всех казаков, которых по скорости собрать было возможно, окружить селение Дадан-юрт, лежащее на Тереке, предложить жителям оставить оное, и буде станут противиться, наказать оружием, никому не давая пощады. Чеченцы не послушали предложения, защищались с ожесточением. Двор каждый почти окружён был высоким забором, и надлежало каждый штурмовать. Многие из жителей, когда врывались солдаты в дома, умерщвляли жён своих в глазах их, дабы во власть их не доставались. Многие из женщин бросались на солдат с кинжалами.

Большую часть дня продолжалось сражение самое упорное, и ни в одном доселе случае не имели мы столько значительной потери, ибо кроме офицеров простиралась оная убитыми и ранеными до двухсот человек. Со стороны неприятеля все, бывшие с оружием, истреблены, и число оных не менее могло быть четырёхсот человек. Женщин и детей взято в плен до ста сорока, которых солдаты из сожаления пощадили как уже оставшихся без всякой защиты и просивших помилования (но гораздо большее число вырезано было или в домах погибло от действия артиллерии и пожара.) Солдатам досталась добыча довольно богатая, ибо жители селения были главнейшие из разбойников, и без их участия, как ближайших к линии, почти ни одно воровство и грабёж не происходили; большая же часть имущества погибла в пламени. Селение состояло из 200 домов; 14 сентября разорено до основания» («Записки А.П. Ермолова1798–1826 гг.»)

Сами чеченцы, десятилетиями обличая Ермолова и живописуя его зверства, до недавнего времени ни словом не упомянули утопление. Впервые о нём в книге «Чеченцы в Русско-Кавказской войне» заявил полевой командир чеченских боевиков при режимах Джохара Духаева и Аслана Масхалова Далхан Хожаев. Правда сославшись не на документы, а на «Илли о завоевании Дади-Юрта» из сборника «Нохчийн фольклор».

Илли — это вайнахская героико-эпическая песня. Хожаев всунул её в историческое исследование, выдав за реальность, а Кадыров после его гибели в бою с российскими войсками приватизировал сюжет для своего фальшивого памятника. Солгал он и о поголовном уничтожении населения Дади-Юрта. Трое из переживших штурм детей прекрасно известны всем образованным жителям Чечни.

Один — Константин (Озебай) Айбулат — вырос в семье участника штурма прапорщика Михаила Розена, служил в хозяйственном управлении Синода и, став одним из первых чеченских поэтов, печатался в пушкинском «Современнике». Другой — Пётр Захаров, всегда добавлявший к своей фамилии Чеченец, с юных лет демонстрировал талант художника. Благодаря покровительствовавшему ему Ермолову получил образование и, несмотря на раннюю смерть от чахотки, написал много портретов, часть которых и сейчас можно видеть в Третьяковской галерее. Третий — Боча Шамурзаев — пошёл по военной части и зарекомендовал себя подобно многим чеченцам в последующие века. Служил в конвое императорского наместника в Царстве Польском Великого князя Константина Павловича и воевал против бывших соплеменников. Перёшел на их сторону, дослужился у имама Шамиля до старшего наиба Большой Чечни. Поссорился с Шамилем, снова перешёл к русским и опять сражался против земляков…

Жизнь каждого из «кавказских пленников» Дади-Юрта достойна отдельной книги и навсегда вписана в историю как Чечни, так и России. В отличие от утопленных девственниц, имеющих к реальности такое же отношение, как ушастые эльфийки из американских блокбастеров. Впрочем чтобы кинуть полешко в тлеющий костерок ненависти к русским гоблинам, и эльфийки сгодятся.